С целью освещения хода тестовых испытаний утром 1 августа решил посетить два учебных заведения, где проходили вступительные экзамены. В здании медицинского лицея сдавали экзамен абитуриенты лечебного факультета СамМИ. Сделал несколько фотоснимков: запечатлел, как абитуриенты проходят через двойной кордон, как их родители и родственники стоят в ожидании…
Потом
прошел в новое здание Самаркандского филиала Ташкентского университета
информационных технологий, которое расположено недалеко от лицея. Приближаясь к
объекту, услышал шум, и вдруг увидел, как сотрудники милиции побежали за одним
парнем. От стоявших там «болельщиков» узнал, что тот молодой человек хотел
зайти и сдать экзамен вместо другого абитуриента. Оказывается, таких было
несколько человек. Их начали сажать на автобус, а я стал считать их, и успел
сделать один снимок этого момента. Ребят, по моим подсчетам, было 11
человек.
После этого хотел подойти к старшему из ответственных лиц и взять интервью. Но тут же один из сотрудников органов внутренних дел подошел ко мне и попросил дать ему фотоаппарат. Я сказал, что являюсь журналистом, и готовлю репортаж о ходе вступительных экзаменов. По его приглашению подошел офицер в милицейской форме в звании подполковника. Я ему показал свое служебное удостоверение и намерился поставить его в известность о своей цели, но он тут же сказал слова, которые до сих пор никак не укладываются в моей голове: «Я вас знаю, знаю, и что пишете, и, кому служите».
Подполковник поручил одному из молодых людей, который находился рядом и был без формы, удалить все снимки с фотоаппарата. Я ему стал объяснить, что это его действие противозаконно, я снимал то, что происходило перед глазами большого числа людей. «Я выполняю свою работу и, вообще, согласно нашей Конституции, искать, получать и распространять информацию имеет право не только журналист, но и каждый гражданин», - сказал я начальнику. Но он никак не реагировал на мои слова.
Тем временем тот, в гражданской одежде, начал удалять фотоснимки. Я ему напомнил, что кроме последних пяти, все остальные фото я снимал на других мероприятиях, и они к сегодняшнему факту ни имеют никакого отношения. Но он не обратил на это внимания, и, удалив сегодняшние снимки, стал просматривать весь архив в фотоаппарате. Мои слова о том, что это его действие противоречит закону, на него не оказали никакого воздействия. Он вернул мне фотоаппарат только после того, как просмотрел весь архив.
Подполковник поручил одному из стоящих там парней (тоже без формы) сопровождать мне в 6-е отделение милиции. Я просил начальника представиться. Он не хотел называть фамилию. Только после трех моих попыток он ответил: Ахмеджанов. Не знаю, правду он сказал или нет.
Нас встретил в отделении дежурный офицер в звании майора. Сопровождавший парень оставил меня, и, пригласив дежурного в сторонку, что-то ему нашептал. Майор спросил у меня о том, что случилось. Я ему рассказал все, как было. Он спокойно выслушал меня, задал несколько вопросов, касающихся моей личности, и все данные внес в журнал. Только после этого разрешил выйти из отделения.
Любые мои высказывания по поводу незаконности действий подполковника УВД могут быть расценены, как субъективные слова заинтересованного человека. Хотелось бы услышать комментарии юристов о том, каковы положения законов, относящиеся к СМИ, а также других законов, которые были либо не были нарушены сотрудниками органов внутренних дел.
На мой взгляд, этот инцидент демонстрирует необходимость проведения постоянной работы среди сотрудников правоохранительных органов по вопросу сотрудничества с работниками СМИ. Путем тренингов и семинаров следует объяснить сотрудникам УВД, прокуратуры и судебных органов специфичность работы журналистов, а также права и обязанности обеих сторон.
Тошпулат Рахматуллаев.
После этого хотел подойти к старшему из ответственных лиц и взять интервью. Но тут же один из сотрудников органов внутренних дел подошел ко мне и попросил дать ему фотоаппарат. Я сказал, что являюсь журналистом, и готовлю репортаж о ходе вступительных экзаменов. По его приглашению подошел офицер в милицейской форме в звании подполковника. Я ему показал свое служебное удостоверение и намерился поставить его в известность о своей цели, но он тут же сказал слова, которые до сих пор никак не укладываются в моей голове: «Я вас знаю, знаю, и что пишете, и, кому служите».
Подполковник поручил одному из молодых людей, который находился рядом и был без формы, удалить все снимки с фотоаппарата. Я ему стал объяснить, что это его действие противозаконно, я снимал то, что происходило перед глазами большого числа людей. «Я выполняю свою работу и, вообще, согласно нашей Конституции, искать, получать и распространять информацию имеет право не только журналист, но и каждый гражданин», - сказал я начальнику. Но он никак не реагировал на мои слова.
Тем временем тот, в гражданской одежде, начал удалять фотоснимки. Я ему напомнил, что кроме последних пяти, все остальные фото я снимал на других мероприятиях, и они к сегодняшнему факту ни имеют никакого отношения. Но он не обратил на это внимания, и, удалив сегодняшние снимки, стал просматривать весь архив в фотоаппарате. Мои слова о том, что это его действие противоречит закону, на него не оказали никакого воздействия. Он вернул мне фотоаппарат только после того, как просмотрел весь архив.
Подполковник поручил одному из стоящих там парней (тоже без формы) сопровождать мне в 6-е отделение милиции. Я просил начальника представиться. Он не хотел называть фамилию. Только после трех моих попыток он ответил: Ахмеджанов. Не знаю, правду он сказал или нет.
Нас встретил в отделении дежурный офицер в звании майора. Сопровождавший парень оставил меня, и, пригласив дежурного в сторонку, что-то ему нашептал. Майор спросил у меня о том, что случилось. Я ему рассказал все, как было. Он спокойно выслушал меня, задал несколько вопросов, касающихся моей личности, и все данные внес в журнал. Только после этого разрешил выйти из отделения.
Любые мои высказывания по поводу незаконности действий подполковника УВД могут быть расценены, как субъективные слова заинтересованного человека. Хотелось бы услышать комментарии юристов о том, каковы положения законов, относящиеся к СМИ, а также других законов, которые были либо не были нарушены сотрудниками органов внутренних дел.
На мой взгляд, этот инцидент демонстрирует необходимость проведения постоянной работы среди сотрудников правоохранительных органов по вопросу сотрудничества с работниками СМИ. Путем тренингов и семинаров следует объяснить сотрудникам УВД, прокуратуры и судебных органов специфичность работы журналистов, а также права и обязанности обеих сторон.
Тошпулат Рахматуллаев.
Сайт
«Новости Узбекистана», «раздел «Свободное мнение», 01.08.2017
Многие представители Служб МВД и не только чувствуя свою безнаказанность ведут себя откровенно по хамски и не уважают права и интересы граждан которые они как известно должны защищать. Это касается также и органов прокуратуры и прочих власть имущих. Не смотря на усилия прелагаемые президентом эти усилия во многом напрасны также как и усилия первого президента. Думаю даже смена поколение в этих органах не приведет к положительным результатам так как эти новые поколения не отличаются более высоким нравом и умом которые они должны приобрести в стенах ВУЗ ов.
ОтветитьУдалить